Был ли Христос диссидентом?
Два тысячелетия христианства дают много примеров того, как человечество
пыталось использовать имя Христово для удовлетворения своих интеллектуальных,
душевных и материальных интересов и нужд. В Нем видели то нравственного Учителя из
Назарета, Который может покрыть Своим авторитетом те или иные идеологические
прорехи, то находили в Нем черты революционного вождя и поборника демократического
прогресса, то напротив, усматривали в Нем гаранта государственной стабильности –
словом, люди так или иначе пытались встать под знамя того или иного нравственного
принципа, провозглашенного Христом. За всеми этими разнородными попытками
приспособить Христа для себя, подогнав Его под свои мерки и сделав Его выразителем
своих земных интересов, стоит общее убеждение, что Христос должен обеспечить
христианам земное благоденствие и гарантировать им Своим авторитетом земную
правоту.
Эта склонность людей пользоваться Христом как аргументом в споре с идейным
противником и обращать к Нему взоры как к политическому вождю, или социальному
реформатору, или даже как к земному царю в надежде заручиться поддержкой Его
Божественного авторитета была изобличена в Евангелии Самим Спасителем, когда Он,
узнав, что хотят придти, нечаянно взять Его и сделать царем, удалился (Ин. 6, 15), и
сказав искавшим Его: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что
ели хлеб и насытились (Ин. 6, 26).
Этот соблазн прикрыть собственные религиозные или социально-политические
соображения личностью Христа и пытаться поразить оппонента именем своего
воображаемого сообщника, а то и вождя, всегда рождает блеф, будь то зловещая
христианская утопия великого инквизитора, будь то забавные фантазии «на тему
христианства» некоторых либеральных (и коммунистических) публицистов, пытающихся
адаптировать Христа к духу времени.
Поскольку кодовым словом этого нового духа времени – его паролем – стало слово
«свобода» именно в том земном смысле, как его трактует либерализм, то и задача такой
публицистики сводится к весьма своеобразной интерпретации образа Христа: Христос
становится исключительно фигурой политической: либералом, правозащитником и даже
диссидентом. Именно это становится в Нем для духа времени «единым на потребу».
Такое утилитарное использование темы Христовой свободы неизбежно отсекает все
лишнее, не идущее к делу. Невостребованной оказывается та царственная Христова
76
свобода, которая призвана нас освободить как раз от рабства систем и теорий, стихий и
утопий, страстей и фантазий, законов и прав, грехов и болезней, «коммунизмов» и
«либерализмов»...
Довольно характерна в этом отношении статья Зои Крахмальниковой «Иная
мысль»ccxxx. Одна из глав так и называется «Первый диссидент», имеется же в виду
Христос. Он и «первый инакомыслящий, распятый лжецами и фарисеями за свое
инакомыслие». Кроме того, «весь подвиг Христа заключается именно в том, чтобы
принять инакомыслие как мировидение, открытое человечеству Христом».
Инакомыслие Христа, по мнению публициста, состояло в том, что Он думал и
говорил «о Боге, человеке, жизни, смерти и бессмертии совсем не то, что говорили до Его
появления». Далее З. Крахмальникова проводит параллель между «инакомыслием»
Христа по отношению к первосвященникам и диссидентским инакомыслием в эпоху
КПСС и КГБ.
Итак, главным аргументом в пользу диссидентства Христа автор статьи считает тот
факт, что Христос думал и говорил о Боге «совсем не то», что говорили о Нем раньше, и
следовательно, Он опровергал и даже низвергал Своей проповедью религию Своего ..далее