обольщаясь красотой вверенного ему Божиего дара, то унывая от тяжести своего креста,
то собирая со Христом, то расточая, гордясь и смиряясь, падая и покаянно восставая. На
этих путях, открывающих ему всю его духовную нищету, всю его грехолюбивую натуру,
всю его немощь, он познает великую Христову любовь, ощущает спасительную
благодатную помощь и сам через церковные Таинства становится причастным Богу. Это
соработничество человека и его Творца, синергия, и есть, собственно, христианская
жизнь. Но это также и творчество – блаженное и благое Христово иго.
121
Православие и современная культура
Мифоритуальный характер советской культуры
История идей упирается в историю чувства, историю ментальности человека. Ход ее
имеет зигзагообразный рисунок и напоминает траекторию маятника, в амплитуде
которого крайней точке рационализма и прагматизма соответствует последующий накал
романтизма и сентиментализма: так, эпоха Просвещения, с ее доминантной установкой на
возможности человеческого разума, сменяется эпохой романтизма, растворенного в
мистических исканиях Александровской эпохи, та, в свою очередь, уступает место
русскому вульгарному утилитаризму и нигилизму, на смену которому приходит
народничество с его мечтательностью, патетикой и морализмом и, наконец, марксизм,
претендующий на онтологизм, универсализм и мессианство и т. д…
На смену монолитной советской культуре закономерно пришла культура
калейдоскопическая и эклектичная. И тем не менее корни ее, при всей оппозиционности –
и идеологической, и стилистической – режиму большевиков, уходят в советскую почву.
Ибо хотя, как сказал поэт, «свое родство и скучное соседство мы презирать заведомо
вольны»cccxlii, родство все же остается родством.
Мощная и сильная советская культура была культурой функциональной и
оформительской по существу, ибо она «в художественных образах» оформляла советскую
идеологию и воспитывала «нового человека»: железного борца и строителя коммунизма.
Как ни странно, но вымороченный М. Горьким (совместно с критиком Б.
Кирпотиным) метод «социалистического реализма» действительно существовал. За
реализм, правда, выдавался приукрашенный натурализм или же своеобразный
классицизм, декларирующий себя как метод «жизнеподобия» и создающий образ такой
реальности, где идеологически сконструированное «должное» выдается и принимается за
действительное.
Под «жизненностью» произведения понималось наличие в нем житейских реалий,
узнаваемых деталей и персонажей «с лицами прохожих», воспроизводящих обобщенный
образ простого советского человека, этого «типичного представителя», призванного в
новой жизни быть идейным «колесиком и винтиком» единой госмашины, то есть
исключительно функцией социальных, производственных и государственных отношений.
За этой установкой на создание средствами культуры и искусства «дублированной»
реальности, замешанной на идеальном образе коммунистического завтра, идеологически
стерилизованной, лишенной онтологических проблем и психологических конфликтов и
при этом претендующей на статус реальности первой и основной, скрывался некий
неосознанный оккультный проект. Во всяком случае, элементы оккультного и
магического отношения к действительности в советском искусстве были налицо.
Весьма примечателен в этом отношении случай со Сталиным, который наградил
Сталинской премией всех актеров, которые играли роли молодогвардейцев в фильме
«Молодая гвардия». Всех, кроме актера, исполнявшего роль предателя Стаховича: тень
персонажа никак не позволяла артисту оказаться в числе лауреатов.
Тот же магический взгляд существовал и по отношению к вестнику, приносящему
дурную весть: гонец должен был понести за нее кару. Такой дурной вестью была ..далее