Их место занял тревожный мерцающий знак Ничто.
Достоверной представляется концепция известного культуролога ХХ века Ортеги-и-
Гассета, который различал в культуре идеи-верования и просто идеи. Идеи-верования,
составляющие культуру, он определял как неотъемлемые, органически выросшие из
традиционной почвы «живые идеи», которыми живет человек. Он их не производит, не
формулирует, не дискутирует, не пропагандирует, не поддерживает, то есть он ни в коей
мере не участвует в их рационализировании и рефлексии над ними. «С верованиями
ничего нельзя делать, кроме как просто пребывать в них»cccxciii.
Итак, пока человек находится в церковном лоне, внутри традиции, то есть в
состоянии «верования», он не нуждается в идеях об этом предмете. Но когда верование
начинает разлагаться сомнениями, человек начинает искусственно конструировать новые
модели мира, создавая идеи. Идеи возникают в «пустотах» между верованиями. И если
154
человек в состоянии верования и даже сомнения стоит лицом к лицу с реальностью, то
сконструированные идеи (псевдоидеи) уводят его от этой реальности в мир собственных
домыслов.
Отпадение общества от Церкви и ценностей христианской культуры, утрата веры и
порожденных ею традиционных верований привели, таким образом, к возникновению
множественных пустот в современном сознании, которые и стали заполняться
искусственно создаваемыми моделями и теоретическими конструкциями – псевдоидеями,
которые претендуют на статус Истины с ее исчерпывающим объяснением мироздания. Но
поскольку эти идеи не обладают ценностью реального и заполняют собой те сферы
человеческой жизни, где, по замыслу Божиему, должна животворить вера, то и культура,
возникшая из этих псевдоидей, первым делом объявляет смертоубийственную войну
реальности и уводит человека в пустыни виртуальности. Эпидемии наркомании и
алкоголизма напрямую связаны и с этим современным общекультурным (а по сути,
антикультурным) процессом.
И если идеи культуры (верования) призваны помочь человеку в его внутренней
ориентации в мире, в создании его идеального образа (или преображенной реальности), то
псевдоидеи, напротив, отчуждают реальность, запутывают человека в своих сетях,
морочат голову ложными мотивациями и призраками, выдаваемыми за сущность. С
полным правом такая культура может быть названа антикультурой.
По самим псевдоидеям можно восстановить те «прорехи» в верованиях, на месте
которых они возникли. «Ведь об истинных верованиях мы не думаем ни сейчас, ни потом
– наши отношения с ними гораздо прочнее: они при нас непрерывно, всегда»cccxciv.
Итак, идея национальной исключительности (национализм) возникает на месте
утраты (или угрозы утраты) органического национального чувства, разрыва с «почвой», а
космополитизм – на месте потерянного чувства церковной соборности. Идея
самодостаточности человека с его свободами появляется на том пустыре, где человек
сказал Богу свое нет и убил вместе с Ним и свою свободу. Растраченную творческую
энергию человек пытается компенсировать идеями о творчестве и созданием «творческого
имиджа», подлинное искусство – его симуляцией. Идеи реформаторства рождаются
параллельно с омертвением чувства органической ткани жизни, которой присущи
спонтанные явления и изменения и т. д. Можно предположить, что псевдоидеи являются
продуктом замещения покаяния, его суррогатом. Они есть нечто вроде тех смоковных
листьев, которыми падшие Адам и Ева пытались прикрыть пред Богом и самими собой
свою наготу.
Действительно, начавшееся к концу XIX века «сексуальное раскрепощение» должно
было найти себе какой-то исход: либо покаяние, либо оправдание, которое оно и получило
в теориях З. Фрейда. А содомо-гоморрская стихия, захватившая мир к концу ХХ века, ..далее