Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё сие будет... О дне же том и часе
никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один... Итак бодрствуйте,
потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет (Мф. 24, 34, 36, 42).
Вовсе не удивительно, что мы и сейчас приглядываемся к новой эпохе с тяжелым
недоверчивым чувством. Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда
внезапно постигнет их пагуба... и не избегнут (1 Фес. 5, 3).
Также услышите о войнах и о военных слухах. …ибо восстанет народ на народ, и
царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; всё же это –
начало болезней. …и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда
соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и
многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения
беззакония, во многих охладеет любовь... Итак, когда увидите мерзость запустения...
стоящую на святом месте... (Мф. 24, 6–12, 15).
Кажется, что именно сейчас, как никогда ранее в истории, человек, сформированный
духом времени и сам этот дух формирующий, не только беззащитен перед лжехристами,
но и сам по своей свободной воле выражает полную готовность предаться в их руки и
поклониться антихристу.
Не только общество формируется таким образом, чтобы принять этого таинственного
Годо, не только политика подготавливает все для его беспрепятственного восшествия, но
и культура, совершая свою победоносную контртеологическую революцию,
довершающую то, что не удалось революции большевистской, вылепливает сознание, в
котором уже запечатлен его лукавый и безблагодатный образ.
Однако, памятуя евангельские обетования о катастрофическом конце истории,
христиане хранят в сердце слова Христа: Итак, бодрствуйте (Мф. 24, 42; Мф. 25, 13).
Бодрствовать для христианина – это и значит творить волю Божию. Это и значит собирать
со Христом, ибо кто не собирает со Мною, тот расточает,– собирать во Христе
самого себя, собирать ближних, собирать мир. Это и значит – творить. Своеволие же, по
словам протоиерея Георгия Флоровского, есть начало расточающее.
Можно сказать, что семьдесят лет большевизма хотя и не одолели Церковь Христову,
но уничтожили в России православную культуру. Только сейчас она едва-едва начинает
возрождаться. Вновь возрождаются монастыри, поднимаются из руин храмы,
открываются православные учебные заведения, издательства, газеты, журналы. 80–90-е
годы отмечены приходом к Церкви интеллигенции, в том числе интеллигенции
творческой. В связи с этим вопрос об отношениях Православия и творчества, Церкви и
культуры становится особенно актуальным.
Вопрос этот порой затуманивается двумя противоречивыми тенденциями. Первая
состоит в непреодоленном интеллигентским сознанием культе творчества, оформленном,
в частности, мыслителями и поэтами Серебряного века. Это то наследие, о котором мы
говорим в главе «Церковь и интеллигенция».
Вторую тенденцию можно было бы назвать «околоцерковным народничеством»: это
вера в то, что в Церковь можно прийти только через отказ от культуры и творчества, через
опрощение. Как точно подметил протоиерей Георгий Флоровский, «до сих пор слишком
многим некое народничество представляется необходимым стилем истового православия.
“Вера угольщика”, или старой нянюшки, или неграмотной богомолки принимается и
выдается за самый надежный образец или мерило. <…> Ради благочестия принято даже
теперь говорить о вере каким-то поддельным, мнимо народным, неестественным,
жалостным языком. Это самый опасный вид обскурантизма, в него часто впадают
170
кающиеся интеллигенты. Православие в таком истолковании часто обращается почти что
в назидательный фольклор... И не возвращение к народу, в первобытную цельность и ..далее