делается, и ты не сохранил завета Моего и уставов Моих, которые Я заповедал тебе,
Я отторгну от тебя царство и отдам его рабу твоему (3 Цар. 11, 11).
И наоборот: Господь простил покаявшихся жителей Ниневии и вернул им Свое
благоволение: И увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и
пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел (Иона 3,
10).
Очевидно, что антиномия Божиего всемогущества и человеческой свободы не может
быть рационально разрешима: она решается лишь в плане вечности, в плане
спасительного замысла Бога о человеке. И при этом ни один из полюсов ее не может быть
упразднен: если в жертву приносится Божие всемогущество, то сама идея Бога ставится
под сомнение. Но если ради утверждения идеи Бога попирается богоподобная свобода
человека, идея добра и ответственности становится проблематичной.
Однако Священное Писание утверждает реальность сверхрационального синтеза:
всемогущий Господь (премудрый, всеведущий, всеблагой), по самому определению
Своего всемогущества (премудрости, всеведения, всеблагости), имел полную власть
сотворить существо, обладающее непосредственно Ему Самому неподвластной свободой.
Создать такой огромный камень, который Он Сам не мог бы поднять.
13 Преподобный Максим Исповедник. Творения. Кн. 1. С. 144–145. На это же
указывали и другие святые отцы. Богооставленность «проявляет, прежде всего, сокрытую
добродетель. А когда эта добродетель находится в небрежении, то богооставленность
восстанавливает ее через наказание, тем самым являясь причиной спасения других. Когда
же добродетель становится выдающейся и из ряда вон выходящей, то богооставленность
научает смирению». (Авва Евагрий. См.: Преподобный Максим Исповедник. Творения. Кн.
1. С. 296.)
49
Всякую мерзость Господь ненавидит, и неприятна она боящимся Его. Он от
начала сотворил человека и оставил его в руке произволения его. Если хочешь,
соблюдешь заповеди и сохранишь благоугодную верность. Он предложил тебе огонь и
воду: на что хочешь, прострешь руку твою. Пред человеком жизнь и смерть, и чего он
пожелает, то и дастся ему. Велика премудрость Господа, крепок Он могуществом и
видит всё. Никому не заповедал Он поступать нечестиво и никому не дал позволения
грешить (Сир. 15, 13–18, 20).
Творец вложил в человека свободное произволение, и это означает, что всемогущий
Бог свободно ограничил Свое всемогущество ради того, чтобы сотворить свободу,
которую Он пожелал даровать человеку. Свобода же лишь тогда и свобода, когда никто не
властвует над ней и никто не распоряжается ею, кроме ее обладателя. Бог захотел, чтобы
эта свобода свободно признала Его власть, свободно припала к Его всеблагости, свободно
поклонилась Его Красоте. Сын Мой! отдай сердце твое Мне, и глаза твои да
наблюдают пути Мои (ср.: Притч. 23, 26). И чтобы это произошло не потому, что
человек – наемник у Своего господина или послушный раб на службе у великого
инквизитора, то есть не по причине человеческого поражения и слабости в
противостоянии Божиему Промыслу и Божией власти, а по любви к Господу, по вольному
избранию, по свободному признанию своего богосыновства: Если заповеди Мои
соблюдете, пребудете в любви Моей (Ин. 15, 10).
Однако в вопросе о взаимоотношении Бога и человеческой свободы возникает еще
одна антиномия: Бог хочет, чтобы человек был Его рабом,– и Бог не хочет, чтобы человек
был Его рабом, но – возлюбленным чадом (ср.: Еф. 5, 1), сыном (ср.: Мф. 5, 45), другом
(ср.: Ин. 15, 14). Бог хочет, чтобы человек всецело доверился и предался Ему, и только
Ему одному: Я Господь, Бог твой; да не будет у тебя других богов перед лицем Моим
(Втор. 5, 6)14. ..далее