монтаж размещает заимствованные элементы, создавая комбинацию из чужих цитат,
которые при этом становятся знаковыми, игровыми, развоплощенными и потому ничего
не значащими,– на значение начинают претендовать их сочетание и сцепление,
намекающие на некий новый смысл, рожденный из тотальной переработки и перекройки
уже готового культурного материала.
Таким образом, принцип вторичности является рабочим принципом
постмодернистского автора, сознательно или неосознанно перекрывающего путь к
любому первообразу и первоисточнику. То, что получается в результате,– образ-обманка,
симулякр, не имеющий никаких онтологических корней, – лишь притворяется
реальностью, будучи не в состоянии быть ею. Здесь отныне действуют не герои и
персонажи, а маски, скрывающие пустоту: лишенные сущности големы.
«Перемещенный предмет» постмодернизма
Существует весьма основательное мнение, что постмодернизм есть определенный
метод самовыражения. В самом деле, если действительность есть лишь представление о
ней, то мир превращается в развернутую метафору авторского «я». И в то же время во
многих произведениях «актуального искусства», как себя именует постмодернизм,
происходит резкое отчуждения «я» от объекта творчества. Автор «завязан» лишь на том
контексте, в который он помещает свой объект. И если мир составляет некое единое
культурное пространство («метапространство») и весь заключается в настоящем
(«метаистории»), то предметы, содержащиеся в нем (в том числе – ценности), могут быть
с легкостью перемещены, причем эти «перемещенные предметы» получают иной смысл,
иную знаковую форму.
Самыми наглядными здесь будут инсталляции современных художников.
Инсталляция – это и есть перемещенный предмет (или найденная вещь, украденный
объект) в чистом виде. Инсталляцией может быть практически все – любой экспонат с
ВДНХ, лоскут, приклеенный к бумаге, спичечный коробок, пришпиленный к двери,
табурет на подставке, аквариум с проросшей травкой на дне и т. д. Однако сами по себе
они – вещи мира сего, неокультуренные предметы, пока художник не поместит их в
подобающий контекст художественной галереи, не снабдит надписью и своей авторской
фамилией. Как только они выставляются напоказ на соответствующей выставке,
получают знак авторской принадлежности и этикетку с названием, они становятся
произведениями актуального искусства.
Например, некий поэт по фамилии Месяц «коллекционирует дождики»: он собирает
в банку капли. Это могло быть лишь фактом его биографии или, в худшем случае, его
истории болезни, и все. Но то, что он каждый раз непременно наклеивает на свою
«авторскую» банку этикетку, на которой написано место и время заготовления экспоната,
и выставляет его на обозрение, дает ему основание числить это фактом актуального
искусстваccclxvi.
138
Таким образом, для восприятия такого рода искусства необходимо учитывать три
момента: кто, когда (где) и с какой целью. На третий вопрос должна ответить надпись на
инсталляции, ибо она главным образом и содержит мотивировку. В этой надписи должна
быть указана некая аллюзия (субъективная и произвольная), которая возникала у
художника при созерцании «перемещенного предмета». То есть табурет может быть
аллюзией, предположим, на писсуар Дюшана, спичечный коробок – на роман «Имя розы»,
а аквариум с травкой – на «Черный квадрат» Малевича. Название инсталляций и придает
им статус знака, указующего в разные стороны культурного пространства.
И здесь становится важным второй вопрос («когда/где?»), ибо он имеет прямое
отношение к контексту, в который помещен предмет (текст), поскольку один и тот же
текст, в зависимости от контекста, может оказаться совершенно разными текстами. ..далее