отыскала себе оправдание в теориях «сексуализма», объявивших его нормой
человеческого поведения: «заниматься сексом лучше, чем его сублимировать». Из всего
этого следует вывод, что псевдоидеи и теории, претендуя на истинность, выполняют
общественную функцию обоснования и оправдания греха.
В лоне такой культуры, вносящей в сознание хаос и дезориентацию, начинают
возникать и накапливаться анонимные, не укорененные в человеке стандарты мышления.
Эта ситуация, когда человек оказывается отчужденным от подлинных ценностей –
христианских и культурных, приводит к тому, что он остается вообще без таковых. У него
не остается и никаких убеждений, никакой «почвы». В соответствии с духом времени он
считает все традиционные идеи, нормы и институты ложными, или, по крайней мере,
«отжившими». Но у него нет никаких верований, которыми он мог бы их заменить. Он
хватается за множественные обрывки псевдоидей, опустошенных знаков и просто
суеверий, создавая, по собственному «образу и подобию», соответствующих «богов» и
окружая их системой соответствующих ритуалов.
155
Процветание чумаков, кашпировских, анжелик и прочих – прямое следствие
личностного кризиса современного человека. Порвав с Богом и Его Церковью, утратив
чувство реальности – и своей, и мира, он пытается компенсировать чувство своей
метафизической потерянности, ища подтверждений своего бытия, то пытаясь «уплотнить»
его за счет материальных приобретений, то стараясь добыть свидетельства его
укорененности в мистических сферах. Впрочем, еще полтора века назад об этом писал в
«Мертвых душах» Н. В. Гоголь:
«Поди ты, сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье,
то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое
согласием и высокой мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь
удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он
станет кричать: вот оно, вот настоящее знание тайн сердца! всю жизнь не ставит в грош
докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываниями и
заплевками, или еще лучше выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни,
которая, Бог знает, почему, вообразится ему именно средством против его болезни»cccxcv.
Мифоритуальная структура новой культуры
Как говорит русская пословица, «свято место пусто не бывает». С этим
утверждением перекликается открытие современного психоаналитика Ж. Лакана,
свидетельствующего, что убийство «символического Отца» замещается в человеческом
сознании появлением его в образе галлюцинацииcccxcvi.
Это значит, что «убийство Бога» оборачивается для человеческого коллективного
бессознательного явлением призрака, олицетворяющего собой непререкаемый отцовский
авторитет и власть.
Так на место «символического Отца», то есть Творца и Спасителя, заступает
химерический оборотень, наделяемый статусом бога. В постмодернистской культуре им
становится компьютерная Тень или подмигивающее Ничто («Интимное Присутствие»),
именуемые в христианстве сатаной.
Напомним, что виртуальная реальность предоставляет своему адепту (агенту)
исключительно то, что оказывается вожделенным для его подсознания, то есть исполняет
все его «вытесненные желания», удовлетворяет все тайные и явные страсти,
подстраивается под все его представления и капризы, культивируя в нем субъективность,
доходящую до аутизма и нарциссизма, и выступая в качестве объективированной,
онтологизированной репрезентации этой субъективности.
В связи с этим напрашивается гипотеза о том, что строение и функционирование
современной культуры осуществляется в соответствии с архаичной мифоритуальной ..далее