были гарантировать построение рая на земле: естественный человек хорош сам по себе,
надо только реформировать общество, и тогда водворится Добро. Реформы общества тем
не менее, как оказалось, требуют человеческих жертв – «эксплуататоров», «угнетателей»,
«врагов народа».
Однако идеи Руссо имеют и другую транскрипцию: природный человек темен,
стихиен и иррационален, как сама падшая природа. Как точно заметила американская
исследовательница Камилла Палья, «все дороги от Руссо ведут к де Саду... Для де Сада
возвращение к природе... означает воцарение похоти и насилия»cdvii. Это, однако, не
является личной перверсией де Сада, но логическим следствием руссоизма.
Сам Руссо пишет в своей «Исповеди»: «Я обладаю жгучими страстями и под
влиянием их забываю о всех отношениях, даже о любви... Будучи рабом своих чувств, я
никогда не мог противостоять им, самое ничтожное удовольствие в настоящем больше
соблазняет меня, чем все утехи рая...»cdviii
Ч. Ломброзо пишет, что у Руссо была самая настоящая мания преследования: ему
казалось, что «Пруссия, Англия, Франция, короли, женщины, духовенство, вообще весь
род людской, восстали против него... Самое большое проявление злобы этих коварных
мучителей Руссо видит в том, что они осыпают его похвалами и благодеяниями»cdix.
Вольтер свидетельствует, что Руссо «был сумасшедшим и сам всегда сознавался в
этом»cdx.
Де Сад фактически выполняет завет Руссо следовать природе, манифестируя при
этом, что природа – это слепое и вязкое человеческое «подполье» и что наслаждения,
которые могут быть извлечены из нее, неотличимы от страдания. Соответственно и
страдание, причиненное и испытанное, может быть наслаждением.
Новая «нерепрессивная культура» предоставляет человеку полную свободу пола.
Поскольку любая иерархия в ее понимании есть репрессивный порядок, она продуцирует
идею равенства полов – феминизм. Феминизм, однако, только провоцирует
соперничество. Секс – и мы это особенно отчетливо видим в современной кинопродукции
– становится символическим выражением власти, формой агрессии и господства: насилие
– у мужчин, захватничество – у женщин. Таким образом, низвергнутая религиозная и
культурная иерархия подменяется иерархией силы.
Проблема страха
На путях преодоления христианской этики и усвоения новых стандартов поведения в
качестве нормальных современный человек делается невротиком. Не веря в Бога как в
своего Творца, Спасителя и Заступника, он чувствует непреодолимые страхи и тревоги, от
которых не может избавиться в одиночку. В качестве самозащиты он прибегает к разного
165
рода ухищрениям, которые лишь запутывают его следы в мире, и сами, в свою очередь,
порождают новые страхи и тревоги.
Прежде всего он пытается укрыться от своих страхов в любви – в дружбе, в
привязанности к другим людям, в браке, в любовных связях. Но пребывая во власти
непобежденных и непреображенных природных инстинктов, а также разлитого в
обществе духа соперничества, общей раздражительности и враждебности, имея целью
жизни получение удовольствия и будучи неспособным к принесению каких-либо жертв,
он разочаровывается в браке, в дружбе и в любви как таковой: можно сказать, что
современный человек не умеет любить. Разочарование еще более увеличивает его тревоги.
Однако, по свидетельству психоаналитиков, «вследствие неосознаваемого влияния
тревожности», происходит «возрастание сексуальных потребностей»cdxi. Не имея никакой
этической преграды, а напротив, будучи поощряемым к ведению неразборчивой интимной
жизни, современный человек погружается в пучину блуда, даже не подозревая, что он
использует свою сексуальность как средство ослабления тревоги. Однако совершенный ..далее