(см.: Мф. 5, 1–11). И Царство Небесное принадлежит не подзаконной праведности
книжников и фарисеев, а блаженным: если праведность ваша не превзойдет
праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф. 5,
20). Даже наибольший из рожденных женами праведник, пророк и предтеча Иоанн
Креститель меньше меньшего и последнего в Царстве Небесном (см.: Мф. 11, 11), ибо все
пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф. 11, 13).
Здесь, следовательно, проходит заветная разграничительная черта: закон дан чрез
Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа (Ин. 1, 17). Без
Спасителя войти в Царство Небесное невозможно. Царство Небесное есть нечто
качественно иное, новое, принадлежащее иному уровню бытия. Царство Небесное – это
совсем иной характер отношений между Богом и человеком, Творцом и творением.
Отныне, с воплощением Спасителя, в мир входит новая жизнь. И она не отменяет
Моисеев закон, но исполняет и преображает его: не нарушить (закон) пришел Я, но
исполнить. Ибо закон и пророки существовали ввиду Боговоплощения, ввиду
наступления новой жизни, ввиду появления новой твари – во Христе.
Закон есть прежде всего правило поведения, норма, имеющая религиозное значение
послушания Богу, постановление, запрет: «не прикасайся», «не вкушай», «не
дотрагивайся» (Кол. 2, 21). Апостол, однако, называет это перед лицом новой жизни во
Христе, когда человек умирает для греха (Рим. 6, 2), для закона телом Христовым (Рим.
7, 4), для стихий мира (Кол. 2, 20), заповедями и учением человеческим (ср.: Кол. 2, 22),
или преданием человеческим (ср.: Кол. 2, 8), или законом заповеди плотской (Евр. 7,
16). Желающие быть под законом порабощают себя немощным и бедным
вещественным началам мира (Гал. 4, 21; ср.: Гал. 4, 3, 9). Фактически апостол Павел
обозначает закон как императив, как причинность, как необходимость: жизнь по
немощным и бедным вещественным началам мира. Закон – это всего лишь вид
мудрости в самовольном служении (Кол. 2, 23). Закон – это мир детерминизма во всех
его видах.
Такое почитание Бога – тщетно (Мк. 7, 7). Сердце при таком служении далеко
отстоит (Ис. 29, 13) от Бога: оно отделено от Бога «каменной стеной» закона, который и
есть «покрывало на сердце» (на лице, на уме): умы их ослеплены: ибо то же самое
покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно
снимается Христом. Но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало
снимается. Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 14, 16–17).
Таким образом, ветхозаветная жизнь под законом есть жизнь подневольная, жизнь
под игом необходимости, духовное рабство: это – нынешний Иерусалим, потому что он
с детьми своими в рабстве. А жизнь новозаветная – это вышний Иерусалим, он
свободен, он – матерь всем нам (Гал. 4, 25, 26).
Подзаконная жизнь противопоставляется жизни по благодати, жизни во Христе, как
рабство свободе. Мы дети не рабы, но свободной. Итак, стойте в свободе, которую
даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства,– учит Апостол (Гал. 4, 31;
5, 1).
Новый Иерусалим, в котором ветхий подзаконный человек – сын рабы и сам раб –
преображается, взирая на славу Господню, в тот же образ от славы в славу, как от
Господня Духа (ср.: 2 Кор. 3, 18), получает власть быть чадом Божиим, которое ни от
крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родилось (ср.: Ин. 1,
12–13),– есть царство свободы, не подзаконное, а сверхзаконное, метаюридическое: «град
Божий». Это царство благодати, жизни «по духу», и на таковых нет закона (Гал. 5, 23).
Между этими двумя градами – градом земным и градом Божиим – между системой
их ценностей существует коренное различие, если не противоречие. Закон как императив,
как норма, регулирующая внешние проявления человека, как «плотская заповедь» ветхого ..далее