египетских мясов и котлов (Великий покаянный канон святителя Андрея Критского).
Нельзя утверждать наверняка, что же больше манит человека – обетованная земля
свободы или эти надежные египетские дымящиеся мяса и котлы, насыщающие хлебы...
Свобода сама по себе есть непреложная ценность. Но в ней таится и странный
парадокс: ставя самое себя на самом верху иерархии ценностей и превращаясь в свободу
ради свободы, она вдруг начинает терять свою творческую энергию, вырождается в
слепой, порой противоречивый произвол. Томительное ощущение пустоты, которое
появляется у человека, освободившегося от всех стесняющих его условностей,
обстоятельств, долженствований и не знающего, куда, собственно, девать эту свободу и
что с ней делать, свидетельствует о том, что свобода не может быть ценностью
абсолютной: она должна быть использована ради чего-то превосходящего ее по
значительности, достоинству, ценности, даже если это превосходство мнимо и
субъективно.
Человек использует свою свободу для тех ценностей, которые он избирает. Однако в
падшем человеческом существе эти ценности не всегда прояснены, выстроены,
согласованы: они то и дело сталкиваются между собой, враждуют, попирают друг друга.
Кроме того, они могут принадлежать к разным уровням бытия. Такими ценностями,
например, могут быть: желание сытости, стремление к престижу, потребность в
моральном удовлетворении. Порой – и очень часто – они приходят в противоречие и
предъявляют человеку требование пожертвовать одной из них в пользу другой. Ситуация
мучительного, порой непосильного выбора может сложиться при неких экстремальных
ситуациях, например, во времена тоталитарного режима или оккупации, когда человеку
приходится выбирать между инстинктом самосохранения и исполнением своего
человеческого нравственного призвания: поступок «по совести» обрекает человека на
мученичество.
Но и в более благополучные и спокойные времена борьба мотивов и ценностей,
которую претерпевает человек, может быть жестокой и трагичной. Надо ли сообщать
смертельно больному человеку, которому свойственны состояния паники, о часе его
близкой кончины, дабы он смог достойно к ней подготовиться? Или надо это скрыть от
него, чтобы он не впал в отчаяние и мог провести остаток дней в спокойствии и надежде
на лучшие времена?
Надо ли талантливому физику, получающему сущие гроши за свою научную работу
и не имеющему возможности прокормить семью, бросать свою работу и идти на
денежную должность в коммерческую фирму?
5
Надо ли выходить замуж за нелюбимого человека только по той причине, что это –
последний шанс обзавестись семьей? Надо ли ради детей продолжать жить с женой,
которая имеет любовника и не собирается с ним расставаться?
Что предпочесть? Чем пожертвовать? На что решиться? Порой человеческая воля
пасует перед коллизиями жизни, двоится в колебании именно тогда, когда от нее
требуется определенность выбора. Порой она предпочитает вовсе отказаться от своей
мятущейся и мятежной воли и желает, чтобы выбор был сделан за нее кем-то другим,
тогда ей бы оставалось только принять эту новую данность и покориться ей. Cвобода
видится человеку именно в том, чтобы вручить свою свободную волю кому-то другому –
судьбе, Промыслу Божиему,– а это значит «достичь… совершенной свободы, то есть
свободы от самого себя, избегнуть участи тех, которые всю жизнь прожили, а себя в себе
не нашли»ii. Парадокс здесь в том, что свободное волеизъявление человека не теряет при
этом своей ценности: моя воля состоит в том, чтобы предаться в волю Божию (не Моя
воля, но Твоя да будет [Лк. 22, 42]).
Свободная воля на путях обретения свободы имеет власть отказаться от своеволия. ..далее