Он с очевидностью ощущает свою онтологическую зависимость, свои
неполноценность, недостаточность. Это ощущение свидетельствует о том, что существует
нечто (Некто), от чего (Кого) он зависит, существует некая полнота, перед которой он
«неполон», Абсолютная ценность, перед которой он не вполне ценен, некая
самодостаточность, перед которой он ущербен, некая бесконечность, перед которой он
конечен. На фоне этой очевидности человек мыслит себя так, будто он дан себе не один, а
вместе с Другим, который и наделен совершенством и полнотой. Человек дан себе в
42
противостоянии, противоположении, где его «я» зависимо от Независимого, его
«относительное» противопоставлено Абсолютному.
Эту зависимость от Абсолютного человек – осознанно или бессознательно –
ощущает во всей своей деятельности: сотворенное им не есть вполне «его», но Некто,
превосходящий его таланты и знания, принимал в этом – непосредственное или
опосредованное – участие. Это – вдохновение в творчестве, откровение – в религии,
открытие – в науке, узнавание – в любви, весть о бессмертии – в смертности.
Как свидетельствует Достоевский в «Дневнике писателя»: «Без убеждения в своем
бессмертии связи человека с землей порываются, становятся тоньше, гнилее, а потеря
высшего смысла жизни (ощущаемая хотя бы в виде самой бессознательной тоски)
несомненно ведет за собой самоубийство... Если убеждение в бессмертии столь
необходимо, то, стало быть, оно и есть нормальное состояние человечества, а коли так, то
и само бессмертие души человеческой существует несомненно»clvii.
Душа постоянно ощущает присутствие еще и другого, высшего мира, она «бьется на
пороге как бы двойного бытия» (Федор Тютчев: «О вещая душа моя!..») и несет в себе
стремление к совершенству, тому совершенству, которое есть только в Боге (Никто не
благ, как только один Бог [Мф. 19, 17]).
И в самом деле, как мог бы знать человек, что ему чего-то недостает, что он
несовершенен, если бы в нем не было идеи об этом совершенстве, в сопоставлении с
которым он мог бы ощущать свою худость, свои изъяны и недостатки.
«Как мог бы я знать, что сомневаюсь и желаю, то есть что мне чего-то недостает и
что я не всецело совершенен,– пишет Декарт в своих «Размышлениях»,– если бы у меня
не было никакой идеи существа более совершенного, чем я, посредством сравнения с
которым я мог бы узнать о недостатках моей природы»clviii.
Таким образом, человек чувствует свою зависимость от Бога, предельно высокого
Абсолюта («Всевышнего»). Эта зависимость может быть зависимостью раба, и раба
завистливого и бунтующего, или зависимостью сына: Я сказал: вы – боги, и сыны
Всевышнего – все вы (Пс. 81, 6), да будете сынами Отца вашего Небесного (Мф. 5, 45).
Религия (religio) и есть «связь» с Божеством, «зависимость».
Декарт, исследовавший эту «аксиому зависимости», признавал ее фундаментальной
интуицией человека: «Я, разумеется, знаю, что завишу от отличного от меня существа»clix.
Разные религии и различные философские системы трактовали эту зависимость по-
разному. «Естественные» (языческие) религии (пантеизм, буддизм) разумеют
«натуралистическую» зависимость – от вселенной, от «универсума», от природы: от
влияния звезд, от стихий мира сего (ср.: Кол. 2, 8). Тем самым они превращали человека
в вещь между вещами, в «тварь дрожащую», открывая путь материалистическому
детерминизму и атеизму. Ведь если человеческая свобода зависит от природы, от
государства, от социума, во имя ее осуществления человеку надо покорить природу,
переустроить государство, переделать социум.
И в этом кроется парадокс: человек не может обойтись без святыни, без
Абсолютного. Сие «свято место» пусто не бывает. Это происходит, как в евангельской
притче: нечистый дух, который, выйдя из человека, ходит по безводным местам, ища ..далее