(С. Франк, В. Лосский). С. Франк с категоричностью утверждает, что «свобода воли есть
нечто совершенно иное и не сводимо к последней... Свобода есть... самоосуществление
человека»ci.
Тем не менее свободу выбора как необходимое условие свободы признавали святые
отцы, различая в человеке, помимо воли естественной, еще и гномическую, или
избирательную, волю, способную делать выбор и принимать свободное решение. Тем
самым эта избирательная воля относится к личности, и всякий ее акт имеет личностный
характер. Святые отцы (святитель Григорий Богослов, святитель Григорий Нисский и др.)
подчеркивали в человеке изумительную возможность свободного самоопределения,
избрания и воли, исходящих из глубины человеческого «я»: «самовластие»
(«аутекзусия»).
Однако преподобный Максим Исповедник видел ущербность воли именно в
необходимости выбораcii. Воля, вследствие грехопадения, перестает быть «прозрачной» и
интуитивной – она делается дискурсивной, опутанной сетями причинности. Высшая же
свобода состоит в том, чтобы определить самого себя, исходя из того, что человек, в том
числе и я сам, создан по образу Божию. Свобода есть богоподобная черта, непреложное
условие богоуподобления, и вне свободы не может быть богоподобия. И тем не менее
осуществляется оно лишь в живом богообщении. Но поскольку «невероятно, чтобы с
Простым и Тем же Самым мог соединиться тот, кто в самом себе не стал простым и тем
же самым, но остался еще, вследствие [греховной] воли, разделенным на многие части
относительно [единой] природы», человеку необходимо для этого «сочетать волю с
природой и показать, что в обеих [существует один и тот же]... не склонный к мятежу
логос, движение которого никогда не направлено к чему-либо иному помимо Бога»ciii.
Выбирает лишь несовершенное человеческое существо, совершенный человек, в
отличие от него,– выше выбора: он следует зову Божиему немедленно, не выбирая. Его
действия сами создают причины, вместо того чтобы им подчиняться. В этом он
уподобляется своему Творцу, Который не только создал мир «из ничего», но и сотворил
человека, не имея к тому никакого «достаточного основания»: ни причин, ни мотивов, ни
необходимости, но исключительно актом совершенной творческой свободы и
неизреченной любви: да будет (Быт. 1). Господь не ведал греха, возникшего в результате
29
«гномической воли», или, как пишет преподобный Максим, Он не ведал «добровольно
избранного греха благодаря непреложности произволения»civ.
Современный французский философ Л. Лавель утверждает: «Самые свободные
действия, которые одновременно – самые совершенные, суть те, которые уже не являются
следствием выбора»cv.
Преподобный Антоний Великий, впрочем, как и все христианские подвижники,
рассматривает подвижническую жизнь не в категориях выбора, а в категориях борьбы:
при подвижнической жизни, утверждает он, в человеке борются между собой три воли:
воля Божия, спасительная, действующая изнутри, к который человек направляет свои
устремления в синергии; воля человеческая, «плотская», неустойчивая и неуверенная; и
воля бесовская, чуждая, агрессивная и губительнаяcvi.
Таким образом, свобода выбора не является исчерпывающей формой человеческой
свободы (ибо та превышает всякий выбор), она включена в нее как низший
категориальный момент, подлежащий претворению и преображению в высшую форму.
Собственно, свобода выбора была предоставлена человеку еще в раю, еще до
грехопадения: Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло (Втор. 30,
15). Однако богодарованная свобода не сводилась исключительно к ней: жизнь и смерть
предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и
потомство твое, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему; ..далее