Поругание счастия есть.
И такая влекущая сила,
Что готов я твердить за молвой,
Будто ангелов ты низводила,
Соблазняя своей красотой...cccxxxviii
«Муза» Блока «смеется над верой», таит «роковую отраду» в «попираньи заветных
святынь», она – «мученье и ад», ее красота – проклятье.
В связи с этим можно говорить о темных наитиях поэта, увидевшего «Христа» среди
«Двенадцати».
119
Это свидетельствует об опасности творчества, утверждающего свою автономную
самодостаточность, которую сугубо отстаивали поэты и мыслители религиозного
Ренессанса.
И вовсе не случайно появление самого князя тьмы в «Поэме без героя» Анны
Ахматовой, воспроизводящей атмосферу творческой жизни Серебряного века:
Хвост запрятан под фалды фрака...
Я надеюсь, Владыку Мрака
Вы не смели сюда ввести?
………………………………………
(Ибо даже с самой собою – О. Н.),
С той, какою была когда-то
В ожерелье черных агатов
До долины Иосафата,
Снова встретиться не хочу...cccxxxix
Но художник, доверившийся идее автономности и самодостаточности творчества и
принимающий ее за выражение творческой свободы, подвергает себя риску пасть жертвой
«прелести» – тяжкого духовного обольщения, чреватого психическим расстройством, как
это и случилось в конце жизни с Блоком. И недаром книга Ломброзо «Гениальность и
помешательство» настаивает в своих выводах на том, что грань между этими двумя
состояниями чрезвычайно тонка, почти условна.
Единственное, что может уберечь художника,– это благодатная сила Божия,
подаваемая в Таинствах Церкви, и ревностное соблюдение себя от духов прелести,
называемое трезвением.
Трезвение помогает сохранить чувство реальности, материальности и даже
вещественности этого мира, ибо первое, что делают лукавые духи,– это превращают
материальный мир в призрачную и иллюзорную область, которую сознание может
произвольно деформировать. Трезвение рассматривает реальность как необходимое иго,
как точку опоры, как благой крест, несение которого формирует душу, и, наконец, как ту
данность, в которой заключены для человека пути Божии, ведущие его к спасению.
Священник Павел Флоренский писал: «Этот удел наш, или доля наша, т. е. то, что
изречено о нас свыше, суждено или присуждено... удел нашей немощи и нашего
превосходства, дар богоподобного творчества, есть время - пространство. Оно не
обольщает»cccxl.
Трезвение есть необходимое условие доброкачественной духовной жизни,
распространяющееся и на творчество. Таким образом, для творчества не существует
никаких иных сугубых законов, помимо тех, которые непреложны для церковной жизни,
для спасения. В этом смысле для творчества действенны церковные догматы и каноны,
имеющие непреходящий характер, в отличие от обреченных на перемены
общекультурных традиционных «поэтик». И если художник в своем творчестве
неизбежно освобождается и отталкивается от весьма относительных и временных теорий ..далее