Простите меня, отцы и братия: воистину так; но я не дерзаю поучать нас, — сохрани меня, Боже, от сего, — а только выражаю мои скорбные мысли о положении Церкви пред вами, яко собратиями о Господе; право на это дает мне моя любовь к родной Церкви Божией и любовь многих из вас, выражавших свою скорбь и в письмах ко мне, и в личной беседе, пишу, уповая, что любовь ваша растворит сочувствием общую скорбь нашу, по слову Писания: Брат от брата помогаем, яко град тверд, а если бы что показалось и стропотное в сем писании моем, то паки глаголет Писание: Достовернее суть язвы друга, нежели вольная лобзания врага; полезнее выслушать от собрата скорбное слово любви, нежели читать похвалы себе в иудейских газетах. Наконец, пишу, побуждаемый страшною мыслию: скоро смерть, болезнь сердца напоминает об этом с настойчивостью, которой прежде не чувствовал... Вот и боюсь умереть в сознании своего греха: не все сделал, что подобало по требованию совести для предупреждения возможного раскола в недрах Церкви...
Но вы вопросите меня, что же делать?
Отвечаю, как думаю. Прежде всего в наше время подобает архиереям неумолчно, громогласно, со всем авторитетом слова архиерейского обличать ложь всяких современных мудровании; пусть нас обзывают, как угодно: не устыдимся дерзновенно исповедовать Христа Распятого и Его заветы, хранимые нашею матерью — Церковью Православною. Нуль внимания на все эти инсинуации, клеветы, газетные окрики!
Будем к тому же ревностно призывать все православное духовенство и лучших мирян, верных еще Церкви, послушных ей.
Будем не только доводить до сведения церковной власти голоса верных чад Церкви, но и умолять эту власть отстаивать святые заветы Церкви, самостоятельность и независимость ее внутреннего управления, ее предания, ее порядки, веками сложившиеся, историей оправданные, пред сильными мира сего.
Будем умолять власть не допускать никаких недостойных влияний, откуда бы они ни шли, никакого вмешательства в ее жизнь со стороны не только лиц, но и внеисповедных учреждений. Надо помнить, что Государственная Дума, при всем желании правительства иметь таковую из лучших русских людей, все же немало имеет в своем составе людей равнодушных, холодных и даже прямо враждебных Церкви, не говоря уже о том, что там заседают и лютеране, и молокане, и наши раскольники, и сектанты, и магометане, и даже иудеи, — злейшие враги Христовой Церкви...