Искупление рода человеческого честною Кровию Спасителя мира, есть самый существенный, самый центральный догмат христианства. Велия благочестия тайна, что Бог явился во плоти; но самое воплощение есть лишь начальное деяние Божественной любви в деле нашего спасения, есть, по выражению Церкви, спасения нашего главизна, а искупление страданиями и смертию Господа — деяние завершительное. Вот почему и Спаситель, в последние минуты Своих страданий, с такою силою, как бы торжествуя завершение великого Своего подвига, воскликнул в слух неба и земли: Совершишася. Только в этот момент, когда пролита кровь нового завета, когда принесена жертва искупления, когда Он готов был предать дух Свой Богу Отцу, только теперь было закончено дело, порученное Ему Отцом: дело соверших, еже дал Ми еси, Отче, да сотворю. Эти слова он изрек несколькими часами раньше, но все же только тогда, когда шел в Гефсиманию, уже близок был к Голгофе, которая началась для Его духа в муках Гефсиманского великого всемирного подвига. Вот почему тот, кто отрицает тайну искупления, тайну крестной смерти Христовой, тот отрицает все христианство — тот не христианин. И враги христианства прежде всего и паче всего вооружаются против догмата искупления: отрицая его, они сводят все дело Христа Спасителя к человеческому делу учителя и смотрят на Господа нашего, в сущности, глазами язычников. Вот почему им так же, как и сатане, ненавистен Крест Господень и они поносят его как позорное оружие казни, гнушаются, а лучше сказать — боятся, знамения крестного, как знамения нашего спасения. Вот почему и мы всех последователей учения Социна, Ричли и им подобных считаем язычниками, отступниками от Христа, Искупителя мира. Пусть это ведают и наши неразумные отрицатели догмата искупления.
У КРЕСТОВ НА СВЯТОЙ ГОЛГОФЕ
На Великий пяток
Судьбами Божиими Отечество наше вот уже третий год находится под тяжелым крестом. А утешением всех крестоносцев служит, конечно, крест Христов.
Сегодня святая матерь наша — Православная Церковь возводит своих чад на священную Голгофу, где видны три страшных креста. И один из них привлекает к себе внимание всех, кто был там, кто проходил мимо Голгофы, кто нарочито приходил из Иерусалима, чтобы посмотреть на совершение казни над осужденными. Над этим Крестом читается надпись: “Иисус Назарянин Царь Иудейский”.
Этот Крест и есть средоточие всех крестов человеческих, крестов всего мира, ибо на нем, как на великом всемирном жертвеннике, принес Самого Себя в жертву Агнец Божий, взявший на Себя грехи всего мира, а потому и тягота всех крестов человеческих может быть понесена людьми только при помощи благодати сего великого Крестоносца, Который Сам вознес грехи наши, сию первооснову всякого нашего креста, телом Своим на древо крестное (см.: 1 Пет. 2, 24) и тем уже снял самую мучительную тяготу всякого креста — его безнадежность и неизбежность. Все люди — грешники, а потому и все крестоносцы; но одних крест низводит долу, тянет во ад, как низводил туда тяготою хуления разбойника, распятого ошуюю Господа, а для других служит лествицею, возводящею на небо, как это было с благоразумным разбойником, распятым одесную Спасителя. Неверие и ожесточение во зле первого лишало всякой надежды этого несчастного грешника и приводило к отчаянию; а смирение и вера второго облегчали тяготу его прегрешений и даже соделывали его, по выражению церковного песнопения, “богословом”, который удостоился исповедать распятого с ним Назарянина Господом и Царем неба и земли. Так животворящий Крест Господа нашего явился еще на Голгофе мерилом праведным, весами, показывающими ценность того, что таится в самых сокровенных глубинах душ человеческих. Людям казалось, что между этими двумя злодеями нет разности: тот и другой пойман в разбое, тот и другой присужден к позорнейшей смертной казни; но в очах Божиих — смотрите — как эти люди были различны, как противоположны друг другу! Должно думать, что и тот и другой, если не знали лично, то слыхали об Иисусе Назарянине, великом чудотворце, но один повторяет хулы первосвященников и книжников, издевается над Распятым вместе с ним Чудотворцем, а другой уговаривает товарища по несчастию, указывает на невинность Страждущего Господа; тот, в страшных корчах мучительной казни, в отчаянии своей мрачной души, изливает яд своей злобы на неповинного Страдальца, а этот глубоко сознает свои вины, сам осуждает себя и призывает к тому же товарища. Тот не хочет слушать благоразумного совета и в ожесточении злобы извергает свою несчастную душу во дно адово, а этот слышит от Господа дивное слово обетования: днесь со Мною будеши в раю... Душа ожесточенного злодея не способна была воспринять благодатную помощь простертой к нему шуйцы Господней, а душа благоразумного разбойника раскрылась для любви Искупителя мира и в Его Кресте нашла облегчение тяготы своих мук крестных: всю эту тяготу воспринял на Себя страждущий на Кресте Господь. Незримо для очей человеческих совершилась эта тайна любви Божией, восприемлющей смиренно кающуюся душу в лоно Свое и готовой восприять так же и всякую душу верующую, кающуюся, а главное — смиряющуюся... Крест одесную Распятого обратился в лествицу на небо, а ошуюю — во ад... ..далее