Здравствуйте, генерал! С тех пор, как Вы уехали из Чечни, здесь все наперекосяк. Недавно мы с товарищем вернулись оттуда, были на равнине и в горах. Я не знаю, интересно Вам это или нет, но на всякий случай опишу свои впечатления.  Мы ездили с нашей бригадой внутренних войск. Они стоят в Шалин-ском районе. Войск не хватает, и бригада, как и многие части, ВВ растянута на 70-90 км. Громадная нагрузка на саперов в этом районе. ИРД (инженерно-разведывательный отряд) уходит в 6 утра и приходит в 16-18.00. За день обследуют 30 км дороги. Фугасы снимают почти каждый день. «Мирные жители» ставят их прямо на входе и выходе из деревень. Занимаются этим все, кому не лень. Ведь мы не караем села за их проделки. А пойманных боевиков чаще всего отпускают. У нас на глазах поймали одного. Как обычно - «Нива», радиотелефон, мина под сиденьем, ТТ и видеокассеты, на которых видно, как этот товарищ стреляет по нашей БМП из гранатомета. Надо было бы судить военно-полевым судом, но сразу прибежал его отец, предложил 5000 долларов, односельчане, милиция и т.д. В бригаде думают, что паренька отпустят. Не портить же отношения с населением.

    Ехали до Центороя (родина Кадырова), в штаб Восточной группировки. Перед нами сняли фугас, хотя разведывательный дозор прошел здесь час назад. Пока мы стояли, где-то в километре от нас боевики обстреляли 40-й полк. Те ответили. Мы поддержали. И на всякий случай залезли в канаву, хотя стреляли не по нам. Но мы об этом не знали. 40-й не выходит ни с кем на связь. Ходит сам по себе и пугает своих и чужих. Сейчас там много контракт-ников, соответственно проблемы с дисциплиной. А был мой любимый полк.

    Приехали в Белоречье, там наша застава. Их за 5 минут до нашего приезда обстреляли из АГСа со стороны 40-го. И я понял, что в канаву мы залезли не случайно: ребятам из 40-го все равно куда стрелять. Хотя не совсем. Как объяснил мне несколько дней спустя представитель этого полка, когда я спросил, какого ... они обстреливают заставы внутренних войск: «У нас не любят ментов». Несмотря на весомость аргументации, я возразил, что не любить можно жирных чинуш от МВД, которых из АГСа не достанешь, а на заставе - такие же ребята, как в их полку.

    Он согласился, и мы сошлись на том, что он передаст своим ребятам, чтобы они были снисходительнее к нашим. Вот такие договоренности.

    В тот же день наш командир накрыл артиллерией группу спецназа ГРУ, приняв их за боевиков. Те не выходили на связь и спускались с гор прямо к одной из застав нашей бригады. Командир, естественно, забеспокоился... Спецназ вышел на связь быстро. Правда, ругались. Вроде никто не пострадал. Нашего командира хотели наказать, но его как-то отстояли. В общем, замяли.

    Все это, конечно, случайности. Но причины, к ним приводящие, давно уже сделали из этих случайностей закономерность. Впрочем, так сейчас по всей России. За кажущейся нелепостью и игрой встает реальность страшная, логика дикая, совершенно несовместимая с понятием «армия». Офицеры, вплоть до руководства батальонов, полков, бригад, говорят одно и то же: «Нельзя никому доверять. Информацию сливают». Все боятся друг друга. В Ар-гунском ущелье комбат одного из отрядов спецназа так объяснил логику выживания своих разведчиков: «Докладываем Ханкале, что выходим на запад, а сами идем на восток. Так безопаснее». Услышав такие признания, я вспомнил упомянутый выше спецназ, который тоже не предупредил о своей работе в квадрате. Очевидно, из тех же целей собственной «безопасности»: «чехи» не узнают, а свои не заметят. А все, что получается в результате такой неразберихи, - это как бы за рамками выживания на этой войне. Это казусы, случайности, шутки, недоразумения, без которых выживание невозможно. Гибель тех, кому «не повезло», - плата за жизнь и здоровье коллектива.

    Но даже не страх за жизнь заставляет следовать этой логике. Нет, это просто омерзение от того, что какая-то гнида за твоей спиной предает тебя. Еще год назад лучше было погибнуть в бою, чем от огня своих. Теперь лучше от огня своих, чем от предательства. Это надежно, это честно, так командирам крепче спится по ночам. Ради этого морального спокойствия, дабы не превратиться в товар, армия в Чечне перестала быть армией и превратилась в отряды партизан, которые воюют на свой страх и риск. Воюют на два фронта: против местных партизан и вопреки своим предателям в руководстве. Без надобности говорить, что эта картина сложилась не случайно. Она всего лишь отражает политический курс, цель которого - разрушение и расчленение страны.

    Официально воевать невозможно. Стрелять можно только тогда, когда в тебя уже выстрелили. В этом суть «контртеррористической операции». Остается партизанить. Например, в 300 метрах от позиций того же спецназа несколько ночей подряд проходят отряды боевиков. Движутся в сторону Харсеноя от грузинской границы. Двое дозорных, дальше группа из 5-6 человек. Через час снова дозорные и группа. 30-40 человек за ночь. «Духи» знают, что в лесу спецназ церемониться не станет, и потому проходят между лесом и лагерем. Командир спецназа огня не открывает по причинам, Вам известным: разделить участь Юрия Буданова решится не каждый. Командир знает, что боевики заберут у убитых собратьев оружие, а его потом осудят за убийство пастухов, которые ночью (к примеру) пошли искать пропавшую корову. Чтобы уничтожить противника, командиру нужно разрешение с самого верха. А пока запрос дойдет до верха и вернется обратно, пройдет неделя. Боевики к тому времени могут и перестать ходить.

    Командир улыбается: сегодня ночью он достанет боевиков в засаде далеко от своего лагеря, и ничего ему за это не будет, потому что он поступает уже не как командир русского спецназа, а как абрек. И тем остается верным своему долгу и офицерской чести. Войну с такими ухищрениями не выиграешь, но совесть спасешь.

    Молодец командир. Дай Бог, ему повезет, и он не пострадает за исполнение своих прямых обязанностей. Слишком просто сегодня возбуждаются уголовные дела на офицеров Российской армии. В том же Шалинском районе, в соседней с нашей частью, возбуждено дело на командира 2-го сводного милицейского полка. Ему инкриминируется преступная халатность: БРДМ с его подчиненными подорвалась на фугасе в Автурах. Если учесть частоту, с которой «мирные жители» ставят фугасы, а наши на них подрываются, можно было бы возбудить дела на весь командный состав группировки, что частично и происходит.

    Видя все эти несовершенства, лучшие офицеры увольняются из армии. Я не знаю, кто пойдет на третью чеченскую, но из тех, кого встретил за этот год, ряды Вооруженных сил покинут почти все. «Это моя последняя командировка» - этой фразой начинается и заканчивается любой разговор. А ведь это молодые и инициативные командиры. Тех, кто воевал, осталось немного. На их место приходят аморфные, как будто все время с похмелья, с блуждающими взорами и одной целью - что-нибудь урвать из разлагающейся армии. Эти воруют у собственных солдат, снимают под разными предлогами с них часть боевых. Делается это почти открыто. На некоторых из таких «офицеров» заведены уголовные дела, но хода этим делам нет, и бизнес продолжается.

    Возможно, цепочка здесь длинная. Заворовавшегося подвешивают на статью. А он, в свою очередь, откупается и получает прокурорскую «крышу» для своей деятельности. И так далее до самого верха. И никакой командир эту цепочку не разорвет, не рискуя получить статью, например, за БМП, подорвавшуюся на фугасе, или за «несанкционированную» стрельбу, или за минирование в «неположенном» месте и т.д. Так что либо ты слепоглухоне-мой, либо соучастник, либо, если особо упрямый, кавалер ордена Мужества посмертно.

    Чеченцы чувствуют, что русские несколько расслабились. Ходят на рынок без оружия и за водкой по ночам, ездят по Аргунскому ущелью на чеченском «такси» до Владикавказа, Моздока и Минвод. Мы с товарищем как-то срезали нескольких офицеров, сказали, что, мол, это уже не армия, а бардак. Они, не слишком понимая, что нам не нравится, объяснили нам, что торговля умиротворяюще действует на местное население. «Днем», - уточнили мы. Они пожали плечами, и мы разошлись. И это при том, что несколько недель назад из их полка выкрали бойца, мучили его, выжгли на спине полумесяц и в бессознательном состоянии подбросили в лагерь. Правда, в ответ командир полка по утру сровнял машинами все торговые лавки, за что тут же получил выговор от вышестоящего начальства, а исполнителей приказа заставили возместить нанесенный мирным жителям ущерб. Так что расслабленность и деморализация санкционируются и поощряются.

    Зато обрадовали нас солдаты, особенно в разведке. Своей честностью и трезвостью они во многом выправляют сложившееся положение и удерживают свое расслабленное начальство от греха. Уверен, Вы знаете много удивительных историй на подобную тему. Одну из них нам рассказали разведчики мотострелкового полка. К ним в разведбат как-то пришли комбат и замполит батальона и сказали, что сейчас придут паренек-чеченец лет 17 и его отец. Мол, парню нужно пострелять, пусть разведчики его поучат. Командир разведчиков, молодой лейтенант, сказал, что ни один из его солдат не сделает этого. Комбат с замполитом стали грозить, сказали, что это приказ, что они дали чеченцам слово офицера и если разведчики не хотят его выполнить, то пусть идут и извиняются перед чеченцами. Разведчики отказались. Все-таки комбат с замполитом выловили какого-то солдата и послали его извиняться. И тот пошел и извинился. Каково? Эту историю разведчики пересказали раза три, а мы все слушали и не верили.

    Ребята, видно, тоже не верили и все повторяли, будто пытаясь убедить самих себя, что такое возможно. И еще много чего я услышал, а потом от горечи, от обиды, что вот так паскудно заканчиваем вторую войну, не спал до утра. Нужно было бы выпить водки, да я ее не люблю.

    Замполит потом все дни терся около нас. Видно, смекнул, что разведчики прояснили ситуацию. На каждое слово поддакивал, рассуждал о проблемах страны и о бедственном положении армии. Короче, прикидывался патриотом. Мы ребятам сказали, чтобы в случае очередных проблем они объяснили ему, что кассета с рассказами об их подвигах уехала вместе с нами.

    Интересно, что этим вырожденцам в голову не пришло, что ребята уберегли полк, быть может, от серьезных неприятностей. Чеченцы сняли бы эти стрельбы на камеру и рассказали о моральном облике русских офицеров, которые обучают чеченских боевиков стрелять в своих же, русских. А НТВ показало бы сюжет в новостях.

    Что еще сказать? В Аргуне и Гудермесе - взрывы и засады. Тут ничего нового не скажешь, разве что написать на каждом заборе: «Здесь воевал Трошев». Хотя чего там Трошев. Не он же придумал «договорную» войну с боевиками. Так ему приказали. По слабости духа подчинился. Другие по слабости пьют, третьи - воруют. Чего от него требовать, если три военных министра, руководители трех силовых ведомств, появляются в районе боевых действий в гражданских пиджаках?

    Нет, может, мы чересчур строги и не понимаем, почему министру обороны воюющей державы неприлично появляться перед своей армией в штатском? Может, здесь тонкая политическая хитрость?

    Знаю я, генерал, что нужно нам, и Вы это знаете.

    Идите в храм, русские люди! Молитесь о наших солдатах. Молитесь не с поникшей головой, как о покойниках. А прямо и светло. Вера нам нужна мужественная, потому что нам объявили войну долгую. Соединимся отцовской верой - будет сила необоримая. А нет - умирать заставят позорно, рабствовать бесконечно.

    До свидания, генерал.